Хрупкая душа - Страница 8

Мне было странно очутиться в другой приемной. В нашей больнице все тебя знали, а врачи слушались маму. Здесь же всем было на нее наплевать. Они сказали, что переломов в бедре может быть два, а из-за этого часто открывается внутреннее кровотечение. Мама пошла с тобою на рентген, а мы с папой остались сидеть на зеленых пластмассовых стульях в приемной.

— Мне очень жаль, Мел, — сказал он, но я только пожала плечами. — Может, перелом несложный и завтра мы сможем вернуться в парк.

Мужчина в черном костюме, которого мы встретили в Диснейленде, сказал, что даст нам какие-то «контрамарки», если мы вернемся на следующий день.

Был вечер субботы, и на людей, которые приходили в больницу, смотреть было куда интереснее, чем в телек. Два мальчика, которым уже пора было поступать в колледж, смеялись каждый раз, когда смотрели друг на друга: у обоих текла кровь по лбу, из одного и того же места. Старичок в расшитых блестками штанах схватился за правый бок, а девушка, говорившая только по-испански, еле удерживала на руках орущих близнецов.

Сквозь двойные двери справа от нас вдруг молнией вылетела мама, а за ней медсестра и еще какая-то женщина в полосатой юбке и красных туфлях на высоких каблуках.

— Письмо! — сквозь слезы выкрикнула мама. — Шон, куда ты дел письмо?

— Какое еще письмо? — спросил папа, но я уже поняла, о чем она. И в этот момент меня начало тошнить.

— Миссис О’Киф, — сказала женщина в красных туфлях, — пожалуйста, не при людях!

Она тронула маму за руку, и мама, иначе не скажешь, буквально сложилась пополам. Нас отвели в комнату с потрепанным красным диваном, маленьким овальным столиком и искусственными цветкми в вазе. На стене висела фотография с двумя пандами, и я старалась смотреть только на них, пока женщина в красных туфлях — она представилась Донной Роман из Департамента по вопросам семьи — разговаривала с нашими родителями.

— Доктор Райс связался с нами, поскольку его встревожил характер полученных Уиллоу травм, — сказала она. — Искривление руки и рентгеновские снимки показывают, что это не первый ее перелом.

— Уиллоу больна остеопсатирозом, — сказал папа.

— Я уже говорила ей! — вмешалась мама. — Но она и слушать не желает.

— Не имея на руках врачебного свидетельства, мы вынуждены более подробно изучить этот случай. Это простая формальность, ради защиты детей…

— Я хотела бы защитить своего ребенка! — Мамин голос резал, как бритва. — И я бы хотела вернуться к своему ребенку, чтобы сделать это.

— Доктор Райс — профессионал в своей области…

— Если бы он был профессионалом, то знал бы, что я не вру! — парировала мама.

— Насколько я поняла, доктор Райс пытается связаться с лечащим врачом вашей дочери, — сказала Донна Роман. — Но в субботу вечером выйти на связь довольно тяжело. Пока что я бы попросила вас подписать разрешение на полное медицинское обследование Уиллоу. Ей проверят все кости, сделают необходимые неврологические анализы… А мы тем временем можем побеседовать.

— Меньше всего Уиллоу нужны сейчас какие-то анализы, — сказала мама.

— Послушайте, мисс Роман, — вступился папа, — я офицер полиции. Неужели вы думаете, что я стал бы вам лгать?

— Я уже поговорила с вашей женой, мистер О’Киф, и непременно поговорю с вами… но сейчас меня интересует сестра Уиллоу.

Я открыла рот — и тут же закрыла, не сумев ничего сказать. Мама пристально смотрела на меня, как будто пыталась передать свои мысли, а я глядела в пол, пока передо мной не выросли красные каблуки.

— Ты, должно быть, Амелия, — сказала она, и я кивнула. — Давай-ка немного пройдемся. Что скажешь?

Когда мы выходили, путь нам перегородил полицейский, похожий на папу, когда он надевает форму.

— Пусть отвечают порознь! — скомандовала Донна Роман, и он кивнул. Затем она отвела меня к автомату со сладостями в конце коридора. — Чего ты хочешь? Лично я — поклонница шоколада, но ты, возможно, из тех девчонок, что дня не проживут без чипсов?

Сейчас, без родителей, она показалась мне гораздо приятнее. Я тут же указала на батончик «Сникерс», решив, что надо воспользоваться моментом.

— Ты, наверное, совсем не так представляла себе каникулы? — Я покачала головой. — С Уиллоу уже случалось что-то похожее?

— Конечно. У нее часто ломаются кости.

— А как это происходит?

Эта тетка вроде бы должна была быть умной, но явно не производила такого впечатления. А как вообще ломаются кости?

— Ну, она падает. Или ударяется обо что-то.

— «Ударяется»? Или же ее «ударяют»?

Однажды какой-то мальчик сбил тебя с ног во дворе детского сада. Ты, в общем-то, неплохо умела уклоняться, но в тот день бежала слишком медленно.

— И это бывает.

— А кто был рядом с Уиллоу, когда она сломала кость в этот раз?

Я вспомнила, как вы с папой стояли, держась за руку, у кассы.

— Мой папа.

Она поджала губы и скормила еще несколько монет в автомат, который теперь выплюнул бутылку воды. Открутила крышку. Я хотела, чтобы она предложила мне попить, но стеснялась просить.

— Он был в плохом настроении?

Я вспомнила папино лицо, когда мы мчались в больницу вслед за «скорой». Вспомнила его руки, сжатые в кулаки, пока мы ожидали известий о новом переломе Уиллоу.

— Да. В очень плохом настроении.

— По-твоему, он сделал это потому, что злился на Уиллоу?

— Сделал что?

Донна Роман опустилась на корточки, чтобы смотреть мне прямо в глаза.

— Амелия, ты можешь мне обо всем рассказать. Обещаю, тебя никто не тронет.