Хрупкая душа - Страница 61

Он посмотрел на Шарлотту — и между ними в полной тишине состоялся продолжительный разговор. «Я же пришел сюда, не так ли?»

Мне казалось, что Шон О’Киф предпочел бы казнь через четвертование, лишь бы не подниматься на свидетельскую трибуну. В принципе, это не должно было меня волновать — а поди ж ты, волновало. Потому что он был отцом Уиллоу, и если он ляпнет что-то не то, всё полетит коту под хвост. Адвокаты-страховщики должны были убедиться, что в вопросе «ошибочного рождения» чета О’Киф выступает единым фронтом.

Мы с Шарлоттой и Шоном ехали в лифте вместе. Я специально назначила такое время, чтобы ты была в садике и им не пришлось нанимать для тебя сиделку.

— Главное, — наставляла я его напоследок, — не расслабляйтесь. Вам устроят адскую головомойку. Все ваши слова будут переиначивать.

Он ухмыльнулся.

— Ну, пускай повеселят меня.

— Нельзя играть с ними в «Грязного Гарри»! — запаниковала я. — Они таких крутых ребят насмотрелись и используют вашу же браваду против вас. Помните: нельзя терять самообладание. Прежде чем отвечать, досчитайте до десяти. И…

Створки лифта разъехались, не дав мне договорить. Мы вышли в роскошный офис, где нас уже ждала ассистентка в идеально подогнанном голубом костюме.

— Марин Гейтс?

— Да.

— Мистер Букер ждет вас.

Она повела нас по коридору в конференц-зал. Из гигантских, от пола до потолка, окон открывался вид на золотой купол ратуши. В уголке притаилась стенографистка. Гай Букер, склонив седую голову, с кем-то увлеченно беседовал. Когда мы подошли, он выпрямился — и мы все увидели его клиентку.

Пайпер Рис оказалась симпатичней, чем я ожидала: худощавая блондинка, разве что с темными кругами под глазами. Не улыбнувшись, она вытаращилась на Шарлотту, как будто напоролась на острый предмет.

Шарлотта же изо всех сил старалась на нее не смотреть.

— Как ты могла?! — выпалила Пайпер. — Как ты могла так со мной поступить?

Глаза Шона сузились до щелок.

— Пайпер, придержи язык…

Я встала между ними.

— Давайте просто поскорее это закончим, хорошо?

— Тебе нечего сказать? — продолжала Пайпер, когда Шарлотта села за стол. — Что, не можешь даже посмотреть мне в глаза? Стыдно сказать мне в лицо?

— Пайпер… — Гай Букер легко коснулся ее руки.

— Если ваша клиентка будет и дальше оскорблять мою, мы немедленно отсюда удалимся, — объявила я.

— Ей хочется оскорблений? Я ей покажу оскорбления… — пробормотал Шон.

Я схватила его за плечо и насильно усадила на стул.

— Замолчите же! — шепнула я.

Это был первый и, подозреваю, последний раз, когда я имела дело с Гаем Букером: нам обоим этот процесс не доставлял ни малейшего удовольствия.

— Уверен, моя клиентка впредь будет сдерживать свои эмоции, — сказал он, глядя на Пайпер и особо выделяя последние три слова. Затем он обернулся к стенографистке: — Начинайте, Клаудиа.

Я покосилась на Шона и одними губами произнесла слово «спокойно». Он, кивнув, с хрустом повертел головой из стороны в сторону, как боксер перед выходом на ринг.

И хруст его суставов напомнил мне о тебе, о твоих переломах.

Гай Букер открыл кожаную папку. Лоснящаяся кожа, скорее всего, итальянская. Наверное, поэтому-то — хотя бы отчасти поэтому — «Букер, Худ и Коутс» и выиграли столько дел. Они выглядели победителями: богатые офисы, костюмы от Армани, ручки «Уотерман». Даже блокноты у них, скорее всего, были ручной работы и с водяными печатями в виде логотипов на каждой странице. Ничего удивительного, что половина оппонентов сразу же выбрасывала белый флаг.

— Лейтенант О’Киф, — начал он, и начал очень гладко, как будто между словами для него не было зазоров, как будто он был собеседнику другом, — вы ведь верите в справедливость?

— Поэтому я и стал полицейским, — с гордостью ответил Шон.

— Как вы считаете, справедливости можно добиться в суде?

— Конечно. В нашей стране так и происходит.

— Вы считаете себя склочником?

— Нет.

— Стало быть, у вас были веские причины на то, чтобы судиться с компанией «Форд Моторз» в две тысячи третьем году?

Я изумленно уставилась на Шона.

— Вы судились с «Форд Моторз»?

Шон сердито нахмурился.

— При чем тут моя дочь?

— Вы получили от них денежную компенсацию, не так ли? Двадцать тысяч долларов. — Он зашуршал бумагами в своей кожаной папке. — Вы не могли бы объяснить суть своих притязаний?

— Я целыми днями сидел в патрульной машине, и у меня развилась грыжа спинного диска. Их автомобили подходят только манекенам для аварийных испытаний, а не живым людям.

Я закрыла глаза и подумала, как было бы чудесно, если бы хоть один из моих клиентов говорил мне правду.

— Вернемся к Уиллоу, — продолжил Гай. — Сколько часов в сутки вы с ней проводите?

— Около двенадцати.

— И сколько часов из этих двенадцати она спит?

— Ну, не знаю. Восемь, если всё хорошо.

— А если не всё? Сколько раз за ночь вам приходится вставать?

— По-разному. Раз-два.

— Значит, если отбросить то время, которое нужно ей для сна, и то, когда вы пытаетесь уложить ее в постель, останется около четырех-пяти часов в день. Я не ошибся в расчетах?

— Вроде бы нет.

— И чем вы обычно занимаетесь в это время?

— Играем на приставке. Она вечно обыгрывает меня в «Супер-Марио». Или в карты… — Он слегка покраснел. — Ей особенно хорошо дается покер. Пятикарточный стад.

— Какая у нее любимая передача? — спросил Гай.