Хрупкая душа - Страница 55

Ответчик проявил преступную неосторожность.

Истцы понесли ущерб.

На меня еще никогда не подавали в суд, хотя у меня, как и у многих других акушеров-гинекологов, имелась страховка на случай судебного преследования. В глубине души я, наверное, всегда знала, что мне просто везло и рано или поздно это должно случиться. Я просто не ожидала, что это так меня оскорбит.

В моей карьере, конечно, бывали трагические моменты: и мертворожденные дети, и матери с осложнениями, иногда умиравшие от потери крови. Я никогда не забывала об этих случаях, и никаких напоминаний в виде исков мне для этого не требовалось. Я каждый день думала, что можно было изменить, чтобы спасти этих людей.

Но какая катастрофа обрушила на меня эту лавину? Еще раз пробежав глазами по верхним строчкам, я наконец прочла имена истцов, ускользнувшие от моего внимания.

...

ШОН И ШАРЛОТТА О’КИФ ПРОТИВ ПАЙПЕР РИС.

Я внезапно ослепла. Пространство между моими глазами и бумагой залило красным, красным, как кровь, бившаяся у меня в ушах так громко, что я даже не услышала участливого вопроса медсестры. Пошатываясь, я нырнула в первую попавшуюся дверь — это оказалась кладовая, забитая бинтами и постельным бельем.

Лучшая подруга подала на меня в суд за врачебную ошибку.

Иск об «ошибочном рождении».

За то, что я не предупредила ее о твоей болезни заранее. Ведь тогда она смогла бы прервать беременность, о которой молила и меня, и Бога.

Осев на пол, я уткнулась лицом в ладони. Еще неделю назад мы с девочками ездили в «Таргет». Я угостила ее обедом в итальянском бистро. Шарлотта примерила черные брюки, и мы смеялись над заниженными талиями и специальными ремешками для поддержки задниц, которые надо вшивать в штаны женщинам за сорок. Купили Эмме и Амелии одинаковые пижамы.

Мы семь часов провели вместе, а она так и не удосужилась сообщить, что подала на меня в суд.

Я выхватила мобильный из чехла на поясе и нажала тройку: быстрый набор, перед ней — только дом и офис Роба.

— Алло, — откликнулась Шарлотта.

Я не сразу смогла ей ответить.

— Что это такое?

— Пайпер?

— Как ты могла?! Пять лет все нормально, а потом ты берешь и подаешь на меня в суд?

— Давай не по телефону…

— Господи, Шарлотта, чем я заслужила такое обращение? Что я тебе сделала?

Последовала пауза.

— Главное, чего ты не сделала, — сказала Шарлотта и повесила трубку.

Медицинская карточка Шарлотты хранилась у меня в офисе, в десяти минутах езды от роддома. Секретарша встретила меня удивленным взглядом.

— Вы же должны принимать роды, — сказала она.

— Приняла.

Не обращая на нее внимания, я прошла в архив, вытащила папку с именем Шарлотты и вернулась к машине.

Усевшись на переднее сиденье, я сказала себе: «Забудь, что это Шарлотта. Обычная пациентка». Но так и не смогла заставить себя открыть эту папку с цветными ярлыками по краю.

Я поехала в клинику к Робу. Он был единственным ортодонтом в Бэнктоне, можно сказать, монополистом на рынке взрослой стоматологии, но все равно из шкуры лез, чтобы в его кресле рады были очутиться даже дети. В углу стоял телевизор, по которому показывали какую-то обычную подростковую комедию. В приемной можно было также найти пинбол и компьютер с играми. Я подошла к секретарше по имени Кейко.

— Привет, Пайпер, — сказала она. — Тебя тут уже с полгода не было видно…

— Мне срочно нужен Роб, — перебила ее я, сжимая папку в руках еще крепче. — Скажешь, что я зайду к нему в кабинет?

В отличие от моего кабинета, оформленного в морской гамме, чтобы женщины могли в нем расслабиться (несмотря на расставленные по полкам гипсовые модели внутриутробного развития, похожие на маленьких Будд), кабинет Роба был обшит строгими панелями — роскошно и мужественно. Огромный письменный стол, книжные шкафы красного дерева, фотографии Энсела Адамса на стене. Я присела в кожаное с заклепками кресло и крутнулась на нем. В нем я казалась себе такой маленькой, такой незначительной.

И тогда я наконец сделала то, о чем мечтала уже два часа: разрыдалась.

— Пайпер? — прервал мои стенания Роб. — Что случилось? — Он вмиг оказался рядом и обнял меня, обдав запахом зубной пасты и кофе. — Ты в порядке?

— На меня подали в суд, — сквозь слезы вымолвила я. — Шарлотта подала на меня в суд.

Он чуть отстранился.

— Что?

— Врачебная ошибка. Из-за Уиллоу.

— Не понимаю… Ты ведь даже не принимала у нее роды.

— Это насчет того, что было раньше. — Я указала глазами на папку, лежавшую у него на столе. — Насчет диагноза.

— Но ты же диагностировала всё верно! И сразу же отправила ее в больницу.

— Очевидно, Шарлотта считает, что я должна была сказать заранее… Чтобы она успела сделать аборт.

Роб недоверчиво покачал головой.

— Ну, это просто смешно. Они же рьяные католики. Помнишь, как вы с Шоном спорили об абортах? Он даже ушел из ресторана.

— Неважно. У меня бывало много католичек. Всегда нужно рассматривать возможность прерывания беременности. Нельзя решать за родителей, исходя из своего мнения.

Роб нахмурился.

— Может, дело в деньгах?

— Ты бы стал портить репутацию своему лучшему другу — врачу ради денег?

Роб покосился на папку.

— Насколько я тебя знаю, ты должна была задокументировать беременность Шарлотты в мельчайших подробностях. Так?

— Не помню.

— А что в папке-то?

— Я… не могу ее открыть. Открой сам.